Арина Василькова avasilkova@mail.ru
Архив рассылки «НЕИЗВЕДАННОЕ ПОДМОСКОВЬЕ»:
http://subscribe.ru/catalog/rest.interesting.neizvedannoe
Все кто хочет проходить маршруты и экскурсии с нами,
присылайте заявки на мою электронную почту.
В 1405-1407 гг. в Саввино – Сторожевском монастыре сооружается
каменный Рождественский храм.
здесь долгое время, принадлежат кисти Андрея Рублева (сейчас они
находятся в Третьяковской галерее).
Звенигородский чин, один из самых прекрасных иконных ансамблей
рублевской живописи. Чин состоит из трех поясных икон: Спаса,
архангела Михаила и апостола Павла.
Сохранившиеся иконы были обнаружены реставратором
Г.О.Чириковым в 1918 году в дровяном сарае близ Успенского собора
на Городке во время обследования экспедицией Центральных
государственных реставрационных мастерских этого древнего
княжеского храма Юрия Звенигородского, второго сына Дмитрия
Донского.
Предполагаемый заказчик чина Юрий Звенигородский известен
своими связями с Троице-Сергиевым монастырем; он был крестником
преподобного Сергия Радонежского и воздвиг над его гробом
каменный Троицкий собор (1422). Закономерно предположить, что
Андрей Рублев, работавший в Троицком монастыре, мог исполнить
заказ Юрия Дмитриевича, являвшегося к тому же и крестником
основателя монастыря.
Звенигородский чин соединил в себе высокие живописные
достоинства с глубиной образного содержания.
Для воссоздания творческого облика Рублёва очень важны сведения,
сообщённые в 1478 году Иосифу Волоцкому бывшим игуменом
Троицкого Сергиева монастыря старцем Спиридоном. По его словам
удивительные и прославленные иконописцы Даниил и его ученик
Андрей, иноки Андронникова монастыря, отличались такими
добродетелями, что удостоились необычных дарований и настолько
преуспели в совершенствовании, что не находили времени для
мирских дел. Эти свидетельства дают отчётливое представление о
высокой оценке творчества Рублёва его современниками, позволяют
глубже проникнуть в образный строй его произведений и постигнуть
существенные особенности его живописного метода. Рублёву
предстояло вернуть утраченное состояние – гармонию чувств, ясность
и чистоту ума. Совершенствуясь, ум приобретал способность
воспринимать «невещественный» свет. По аналогии с физическим
светом, умственный свет освещал истинную природу, первообразы
всех предметов и явлений. Интенсивность проявления этого света и
ясность умозрения ставились в прямую зависимость от степени
нравственной чистоты созерцателя. Атмосфера внутреннего согласия
и любви, радостное звучание холодных и чистых оттенков,
передающих оптимистическую идею о будущем совершенстве
преображенного материального мира, о восстановлении утраченной
«первообразной» красоты и гармонии заставляют вспомнить о том,
какое значение придавал Сергий Радонежский первому, построенному
им храму.
Отдавая всё свободное время изучению наследия византийской и
русской иконописи, Рублёв отбирал лучшее и творчески
переосмысливал увиденное, основываясь на собственном опыте.
Важную роль в раскрытии дарования Рублёва сыграло его
сотрудничество с прославленным византийским живописцем,
«великим философом» Феофаном. Огненный темперамент Феофана
Грека, образные, насыщенные притчами философские беседы,
которые он вёл с восторженными слушателями, на глазах у них
вдохновенно и с профессиональным блеском воплощая «духовную
красоту», открытую «чувственным очам» его ума, наконец, его
отточенное мастерство монументалиста и миниатюриста, - всё это не
могло не повлиять на мировосприятие Рублёва и, несомненно,
способствовало расширению его творческого диапазона.
Так же, как Феофан, Рублёв стремится достигнуть воплощения
изначальной красоты совершенного человека. Так же, как Феофан, он
видит в этой красоте результат творческой деятельности
преображенного человеческого духа. Но если для Феофана
достижение совершенства означает полное изменение чувственного
человека, то для Рублёва этот процесс заключается в освобождении
первозданной красоты, скрытой в материальных формах. В
противоположность Феофану, в иконах и фресках Рублёва
отсутствуют резкие блики, противопоставленные санкирю или
охрению. Последовательное наложение тончайших светлых и
постепенно светлеющих слоёв охр создаёт совершенно иной эффект.
Источник света – внутри, но свет не пробивается сквозь
материальную поверхность, а равномерно излучается ею. Он исходит
на окружающие предметы и сообщает всему животворную радостную
теплоту, которая передаётся зрителю. В пропорциях фигур
появляется лёгкость. Движения освобождаются от бремени
случайности. Перерождаясь вместе с душой, плоть как бы
наполняется светом. Мечта о грядущем торжестве согласия и любви,
о восстановлении утраченной гармонии человека и мира обретает в
творчестве гениального художника конкретные, зримые формы.
Мягкие задушевные интонации, «тихий» свет его колорита
удивительным образом перекликаются с поэтическим настроением
пейзажа звенигородских окрестностей, красивейших подмосковных
мест, олицетворяющих для многих образ Родины. В Звенигородском
чине Андрей Рублев выступает как сложившийся мастер, достигший
вершин на своем пути…
Продолжение следует…
Арина Василькова avasilkova@mail.ru
